Сюжет ЕР [Пластмассовый_Город] и тексты песен
Сероград
Град с небом низким
Равнодушно-серым.
Ты меня встречаешь
Плевком на асфальте –
О, град великий,
Помнишь ли ты
Сына младшего своего?
Помнишь ли
Тысячи жертв
Во славу единиц?
Пр.
Здесь нет войны,
Но и нет живых.
Город мертвых душ
В живых телах.
Мой дом мне чужд,
Мой храм пустой.
И пепел сердца на сапогах.
И здесь нет полей из роз…
Здесь ценят ночь.
Здесь каждый путь
Усеян тысячей голов.
Здесь правит бал
Продажа грез.
Здесь правда грязи
И ложь витрин.
И здесь нет
Полей из роз
2. Здесь симфония ржавых труб
И высоковольтных проводов.
Здесь рынок высоких чувств,
Где все проиграли.
И возмездие находит всех,
На несчастье счастливых.
Но рубец не заживить
На ржавом сердце.
Пр.
Здесь нет войны,
Но и нет живых.
Город мертвых душ
В живых телах.
Мой дом мне чужд,
Мой храм пустой.
И пепел сердца на сапогах.
Здесь нет роз…
Здесь ценят ночь.
Здесь каждый путь
Усеян тысячей голов.
Здесь правит бал
Продажа грез.
И всюду ложь…
Пр.
Здесь нет войны,
Но и нет живых.
Город мертвых душ
В живых телах.
Мой дом мне чужд,
Мой храм пустой.
И пепел сердца на сапогах.
Здесь нет роз…
Здесь ценят ночь.
Здесь каждый путь
Усеян тысячей голов.
Здесь правит бал
Продажа грез.
Здесь правда грязи
И ложь витрин.
И здесь нет
Полей из роз!
Было раннее утро, когда пронзительный скрежет колес тормозящего поезда вырвал Тэмока из короткого забытья. За окном виднелся серый перрон, серые стены вокзала, серое пасмурное небо и серые люди: вполне различные по наружности, но словно безликие и однотипные в своей причудливой смеси обыденной суеты и в тоже время меланхоличности движений и безысходности потухших взглядов. Это был Сероград – столица Серославии и родной город Тэмока, в который он так мечтал вернуться со своей возлюбленной после войны и вместе строить общую маленькую семью. Пускай они втроем с Розой и общим ребенком никому не были бы нужны в этой полумертвой стране, но главное, что они были нужны друг другу - и в радости, и в печали, всю жизнь, «пока смерть не разлучит…» и т.д. далее по тексту известной клятвы. Ее они так и не успели произнести. Краем сонного и измотанного сознания Тэмок поймал себя на мысли: «Что за злая ирония Судьбы?! В жизни мечты сбываются, но без необходимых составных элементов. Вот моя мечта сбылась – я дома, жив, здоров, как и хотел, но один, без моей Розы и ненужный никому, даже самому себе.»
Убрав свою койку, Тэмок водрузил на плечи вещмешок и вместе со своими однополчанами направился к выходу из вагона. Сойдя с трапа, он угодил ногой прямо в свежий смачный плевок, оставленный незадолго до прибытия поезда привокзальным бомжем. С горькой иронией Тэмок уловил символичность этого мелкого досадного эпизода: «Вот так ты меня встречаешь, столица! Ну, спасибо…»
Следующие несколько часов он провел в военной части, к которой был прикреплен по месту жительства, чтобы уладить все бюрократические вопросы и засвидетельствовать полную сдачу долга Родине...окончательно и без процентов. Затем он обменялся с товарищами номерами телефонов, хотя сам опасался, что до него они не смогут дозвониться, т.к. его сумасбродная бабка за прошедшие два года могла поменять номер.
Как Тэмок и ожидал, дома его встретили весьма прохладно. Вонар был в это время на работе, а родная бабушка Лия, посмотрев на Тэмока отсутствующим взглядом своих заметно помутневших глаз, сначала спросила: «Чаю хочешь?» Тэмок настолько был удивлен столь нетипичным для нее вопросом, что у него даже зародилась смутная надежда, что бабушка соскучилась по родному внуку и он с теплой ноткой в голосе ответил ей: «Да, очень хочу! Так устал с дороги, голодный, как волк!» - но ответ был сокрушительным - Ну, тогда пойди на кухню и приготовь себе сам!
Он долго смотрел на нее - пораженный и обескураженный, от неожиданности не зная, что сказать.
- Ну что уставился?! Я тут тебя не собираюсь обслуживать. Я вчера ногу подвернула и мне больно бегать туда-сюда.
- А ты все такая же…- съязвил Тэмок.
- Это какая «такая»? – ее глаза вспыхнули былым нефритовым огнем.
- Верная своему счастью…
- Мерзавец, хам! – Лия уже замахнулась, чтобы отвесить оплеуху возмужавшему внуку. Но Темок рефлекторно выставив кисть левой руки, заблокировал ее удар и, как ни в чем не бывало, продолжил ровной, ироничной интонацией:
- Да я только приехал, бабушка, и еще не успел тебя ничем побеспокоить. И вообще-то я два года на войне был…
- На войне он был! Вечно ты преувеличиваешь! Вон по телевизору уже давно говорят, что война закончилась. В казарме наверно отсиделся, а теперь будешь строить из себя героя! Лучше поскорее на работу устраивайся! Воня тебя содержать не будет!
«Ах вот в чем дело!», - думалось Тэмоку - Вот почему она так раздражена. Два года пребывала в долгожданном счастье со своим Воней, не зная забот, а тут вдруг вернулся давно позабытый ею внук, который (не дай Бог) еще и предъявит претензии на жилплощадь…
- Не волнуйся, дорогая бабушка! Не съем я твоего бриллиантового Воню! Я не обижаю слабых. К тому же он невкусный. Жирка многовато…
- Иди работать и, чтоб духу твоего больше здесь не было! Не мешай моему счастью! И не смей меня называть бабушкой!!! Я молодая женщина!
- Да-да, хорошо. Ты как всегда во всем права… - саркастично отмахнулся юноша.
У Тэмока не было больше желания спорить со своей сварливой бабкой. Он действительно безумно устал, как физически, так и морально. Лие до него действительно не было никакого дела. Она принадлежала к такому прискорбному типу людей, которым наплевать на все, что не несет личной выгоды и не ведет к жизненному успеху (как они это понимают для себя). Причем выгода не обязательно может быть сугубо материальной. Отнюдь! Полезные знакомства, заведенные не из искренней тяги к близкой по духу и умонастроению личности (т.к. сами являются личностями лишь в зачатке), а из стремления, например, похвастаться перед такими же корыстными приятелями связью с известным или просто успешным человеком, тем самым условно повысив свой статус в их глазах. Ведь такие люди, как Лия не имеют внутренне понятых ими и глубоко прочувствованных духовных ценностей, поэтому смысл их жизни заключается в стремлении утверждать свое раздутое эго. И сама потребность утверждаться бесконечна – это извращенный и до отвратительности отчаянный, иллюзорный поиск самой себя в полностью ошибочном направлении.
Тэмок давно понял, что Вонар – один из главнейших элементов ее самоутверждения. Это пронырливое ничтожество компенсировало или даже замещало Лие внутреннюю пустоту и ущербность ее личности. Поэтому она вцепилась в него мертвой хваткой и не упустит даже ценой жизни. И не обязательно своей. Например, она не глядя готова пожертвовать такими ближайшими родственниками, как ее родной внук и почти в этом преуспела: «…да вот только досада какая – ты меня сбагрила на войну, а я выжил и вернулся, мешая теперь твоему счастью!» - про себя подытожил Тэмок. Он мог рассказать ей все: что был в плену, что впервые и навсегда полюбил прекрасную девушку, которая пожертвовала собой и жизнью неродившегося правнука Лии ради того, чтобы жил сам Тэмок. Но несостоявшаяся прабабушка наверняка бы и на это придумала зловонную кучу контраргументов и, конечно же, только Тэмок был бы во всем виноват.
Но голод был сильнее обиды. На кухне он заварил себе чай – довольно вкусный, и в прикуску с шоколадными конфетами принялся неторопливо его попивать. Зная, что Лия будет ругать его за то, что «Вонечка приедет с работы усталый и голодный, а ему конфет даже не оставили!», Тэмок смаковал столь уже подзабытое лакомство с особым злорадством и жадностью. Ему нравилось провоцировать тех, кто его по идее должны были любить, но в реальности этого не делали. Ведь свою бабушку когда-то в детстве он любил и доверял ей свои думы и страхи. А теперь он просто мстил ей за все обиды детства. А если этот мерзкий приживала Вонар начнет предъявлять ему претензии, то Тэмок и на это уже имел запасные аргументы, которыми в детстве не располагал – свои окрепшие на войне кулаки. Для трусов в роде Вонара это самая эффективная форма убеждения, думалось ему.
Т.к. в поезде поспать толком не удалось, Тэмок, после уютного чаепития на кухне ушел в малую комнату, которая выполняла роль спальни и со злобой сорвал с себя военную форму. В отличие от своих военных товарищей он ненавидел ее, ненавидел все, что напоминало ему о страшном прошлом. И прежде всего братоубийственную войну, в которую, как на скотобойню, бросили молодых ребят, вроде него, без особой надобности. Он так же ненавидел и настоящее с его серой безысходностью быта и равнодушием родной бабушки. У него оставалось только неизвестное будущее, и оно зависело теперь только от него самого. Тэмок твердо решил взять это будущее в свои руки. Доказать всему миру, что он не зря выжил в той чудовищной несправедливой мясорубке и, что самое важное – смог остаться человеком! Возможности для этого были вполне реальные: он планировал поступить на заочное отделение ВУЗ’а (пока еще не решил – какого именно), а днем работать, чтобы быть независимым от своей ненавистной бабки с ее муженьком и жить отдельно в съемной комнате. Тэмок неистово жаждал доказать своей ненавистной бабке и ее муженьку, что он способен жить самостоятельно и более того - что он тоже имеет право на счастье, благополучие и любовь. Правда с последним была теперь серьезная проблема. Ведь Тэмок по своей натуре был однолюб и такую уникальную девушку, как его погибшая Роза, он не сможет забыть никогда и другие женщины для него просто не существовали. Для Тэмока это стало своеобразным добровольным целибатом. Но тем не менее, он был полон решимости воплотить в жизнь первые два стремления: самостоятельная благополучная жизнь, материальный успех и независимость. Но эти планы он начнет воплощать завтра, а сейчас бывший солдат, изможденный долгим возвращением в дом, никогда не являвшийся родным, спал так крепко, словно умер. Тэмок бесшумно и медленно дышал, не видя снов.
Николай Карпушин©
Дети Ущерба
1.Мертвые души в живых телах.
Мертвые мысли в банальных фразах.
Манекены смотрят в даль
Пластмассовым взглядом интернет-культуры.
Маршем шагаем в новый век,
В царство свободы от совести.
Там, где потребляют людей,
И где брэнды вместо Бога!
Рынок правит центром ума
На торговых полках мировоззрений.
Люди верят во что удобно,
Что тешит эго да инстинкты.
Ложь,
Правда,
Святость -
Все товар!
Припев:
Но некого винить
И не с кем сражаться во тьме.
Главный враг лишь в отражении зеркал.
Мы потребители друг друга в пустоте.
2. Диктатура рынка живет в сердцах,
Сдавая чувства под проценты.
Продать дороже, купить дешевле,
А ночами вой на Луну.
Вместо поступков фото-отчеты,
Вместо творчества суррогат.
Памятник воздвигнут нерукотворный
Из нулей и единиц.
Животы забиты модной отравой,
Души рвутся суррогатом чувства.
Много берем, даем слишком мало,
Гедонизмом кормим бездну.
Хлеба!
Зрелищ!
Секса!
Все товар!!!
3. Этим ущербом пропитан воздух,
Это зловонье разъедает глотку.
Рабы потребленья, рабы Паразита,
Клетки Мамоны, Дети Ущерба!
Очередное хмурое утро серого города…Тэмок уже несколько дней страдал от недосыпа - столь типичной болезни студентов. Перед тем, как выйти на улицу, он взглянул в зеркало в ванной: даже после всех привычных гигиенических процедур он смотрелся помятым и осунувшимся. Впрочем, Тэмоку уже давно было плевать - как он выглядит: чист, выбрит, опрятен и ладно. Его уже начинали раздражать все те метросексуалы и гламурные фифы на курсе, которые из каждого своего телодвижения устраивали показуху. Самовлюбленные нарциссы, которых заботит лишь то, как они выглядят, когда что-то говорят или делают, а не само содержание их слов или поступков. Они неизменно документировали все это на фото-камеру модных смарт-фонов и загружали в социальные сети интернета, уже набиравшие огромную популярность. Лексикон этих людей-пустышек был до тошноты перенасыщен иноязычным сленгом и междометиями, порой произносимыми невпопад. Смыслом их жизни было соревнование друг с другом в престижности моделей мобильных телефонов, брендов одежды и прочими другими материальными вещами. А те, кто побогаче, понтовались перед окружающими дорогими автомобилями элитных марок, что им дарили богатые родители. Для Тэмока было загадкой, как некоторые из этих молодых людей умудряются без особых усилий получать зачеты, сдавать экзамены и при этом вести такой легкомысленный образ жизни, разъезжая по дорогим гламурным ночным клубам, прогуливая половину сессий.
Однажды Тэмок поделился этими соображениями со своим военным товарищем Лексом:
- …Вроде на гениев они не похожи. Порой мне даже кажется, что эти золотые мальчики и девочки даже толком не знают значения сленговых слов и используют их скорее для связки речи вперемешку с матом. Но как они умудряются сдавать зачеты???» - в ответ Лекс лишь хитро прищурился, – Секреты знать надо… - Тэмок недоумевал, – Какие еще секреты? - Умения крутиться по жизни, братан! Ну, с богатенькими сынками все и так ясно, я думаю, ты это понимаешь? Но простым смертным, типа нас с тобой уготована тяжелая доля студента…- Это как? – Зубри или плати!
Тэмок прошел суровую школу жизни на войне, но все никак не мог избавиться от своей юношеской наивности и максимализма. Он всегда думал, что успеха достигают самые умные, одаренные и трудолюбивые. Но жизнь ему рисовала иную картину, преподнося урок за уроком. И на самом деле, где-то в глубине души Тэмок начинал понимать, что в этой жизни, в этом городе не так все просто и справедливо. Но порой наш главный герой скорее неосознанно прятался за своей наивностью, чем реально был таковым. Это защитная реакция юноши, душа которого была еще жива и не хотела принимать тот чудовищный порядок вещей, который царил в этом гигантском супермаркете эгоизма и капитала под названием Сероград. Тэмок на уровне подсознания боялся, что если примет нормы этого общества потребления вещей и людей, то сам станет таким же. И его душа отчаянно сопротивлялась. Тем более, что еще недавно, какой-то год назад над его головой свистели пули и снаряды, а рядом были боевые товарищи. При всех страшных невзгодах, лишениях и трагедиях, их объединяло чувство локтя, взаимовыручки и настоящей мужской дружбы, которая почти никогда не встречалась ему теперь – в этом проклятом городе. Тогда, на войне все казалось просто и очевидно: здесь ты и твои друзья, защищающие Родину, там враги, обезумевшие от пропаганды ненависти к когда-то братскому народу. Но п -прошествии времени Тэмок все глубже начинал понимать, что за этой внешней простотой лежали более глубокие подводные течения смыслов. Изучая по интернету различные статьи и документальные фильмы независимых журналистов и просто неравнодушных людей, Тэмок теперь осознавал, что за ненавистью чернославов к братьям серославам стояла третья сторона. Путем несложных логических размышлений было легко увидеть, что именно после распада Серославской Империи и последовавшей за этим войной против Чернославии, существенно обогатился Лайланд, который еще за пару лет до распада Серославии утопал в экономическом кризисе. Почти каждый день в новостях по ТВ показывали, как поразительно быстро рос уровень жизни в этой заокеанской стране в то время, как родная Серославия все больше тонула в беспределе бандитских кланов и возникающих словно из пустоты финансовых магнатов. Последние в свою очередь поразительно часто вывозили свои капиталы за границу и строили там себе дворцы и покупали порой целые острова...
Николай Карпушин©
Взаперти
0.За окном безликим
Тени пожирают небо
На границе дня и ночи.
Где же явь, а где виденья?
Жестокий сон
И твой образ мертвый
Дразнят память
И ломают ребра!
1.Взаперти фантомов лет,
Твой образ снова бьет болью в грудь.
Зачем в аду напоминать про рай?!
2.Взаперти своей мечты
Сломанной об колено дня.
Здесь счастье можно лишь купить в торгах!
Где был твой инфра-дар
Когда родные души пожирала смерть!?
Слишком поздно и все слишком зря!
Пр.:
В царстве ложном цифровых надежд,
В бреду, но еще живой,
Я разрушил в гневе символ Твой!
Простишь ли Ты меня?!
3.Нет ответов и первопричин,
Лишь факты бьют ураганом в мозг.
Разбита вера жестокостью Небес!
Каждый день предвижу смерть
Виноватых и невинных душ.
Я жаждал счастья, но обрел твой дар.
Зачем нужна такая жизнь
Без цели, смысла, в одиночестве?
Бесполезный дар - мое проклятие!
Когда мы пойдем
Дорогой смертной тени,
Не бойся зла, ибо я с тобой.
Ты чувствуешь боль
В середине лба?
Так растет инфра-камень знанья.
Через боль, через скорбь
Через крах иллюзий.
Ты вернешься к самому себе,
Познав до конца скорбь свою…
...Впереди показалось огромное поле, усеянное розами. Солнце их так освещало, будто те излучали ультрафиолет. Оттенков такого странного цвета Тэмок никогда прежде не видел. Это была смесь очень густого светло-фиолетового и золотых оттенков. Такая ассоциация показалась ему абсурдной, но именно это невероятное впечатление производило огромное поле из роз. Цветы росли стройными длинными рядами, а между ними были протоптаны дорожки. По одной из них Тэмок продолжил свой путь вдаль горизонта. Какое-то иррациональное чувство говорило ему, что он должен не останавливаться. Поле закончилось и открылся вид на пустошь, на котором не росло ничего, кроме ярко-зеленой и мягкой, как бархат, травы. Вдруг на горизонте нарисовался человеческий силуэт. Увидев его, у Тэмока екнуло в сердце, словно там, вдали стоял кто-то очень важный для него. Он пошел навстречу. По мере приближения, силуэт обретал более внятные очертания: тонкий, изящный стан, длинные волосы. Это явно была женщина. Сердце Тэмока лихорадочно забилось в предвкушении чего-то грандиозного. Чем ближе юноша подходил к этой девушке, тем больше света исходило от нее. Она так же была в полупрозрачных белых одеждах. Но сам свет от них укрывал ее тело. Тэмок в нетерпении от волнения сменил шаг на легкий бег. Теперь он мог увидеть столь родное лицо, бесконечно дорогие его душе и памяти изумрудные глаза. Перед ним стояла она – та, что каждый день безвозмездно отдавала частичку себя окружающему миру и людям, чтобы сделать их лучше и дать каплю надежды в океане зла. Та, что утешала смертельно раненных солдат и ее присутствие отпускало их грехи, в то время, как остальные быстрее шли на поправку благодаря ее заботе. Та, что любила Тэмока настолько больше самой жизни, что пожертвовала своей ради его спасения. Это была она, уже святая проводница лучей Соборной Души. Роза, вечно возлюбленная Роза!
Тэмок настолько был поражен тем, что увидел вновь свою любимую, что был не в силах произнести ни слова. В горле застрял ком из смеси горечи, тоски и радости от встречи, граничащей с катарсисом. Стало трудно дышать. Грудь, горло и голову словно сдавило со всех сторон. Но Тэмоку не было больно. Он просто задыхался от счастья. И вдруг он понял, что слова здесь просто излишни. Вместо них говорила сама душа. Роза посмотрела на своего возлюбленного с такой нежной и доброй улыбкой, от которой рассеялась бы самая лютая тьма. Она взяла Тэмока за руку и повела дальше свозь горизонт.
Они гуляли по бескрайним лугам, озаренным каким-то странным, невероятным светилом. Роза была бесконечно красива. Еще прекраснее, чем тогда, в Чернославии. Правильные черты лица в сочетании с этим запредельным светом озаряли ее, словно Роза была ангелом во плоти. Возлюбленные сидели возле кристально чистой реки - просто сидели, обнявшись, и молчали дуэтом единения душ. Тэмок лег на мягкую траву и свою голову уложил на колени Розы, как в былые времена, когда они так же гуляли по полям Чернославии в мирные дни. Она, склонив голову, нежно гладила его теперь уже длинные волосы. В ее святом взгляде неожиданно появилась тоска. Тэмок все же разрушил блаженную тишину, спросив: «О чем ты так загрустила, любимушка?», - Роза ответила, - Мне пора. Мы еще обязательно встретимся, любимый…, - Тэмок взволновался, - Роза, не уходи! Я так долго ждал тебя! Без тебя мне ничего не нужно от этой жизни! И я сам себе не нужен без тебя! - Роза продолжила - Тебе предстоит многое познать и через многое пройти, о, вечно возлюбленный мой! Впереди очень долгий и извилистый путь. Но всегда помни одно – моя жертва ради тебя не была напрасна! Ты должен жить и никогда не отчаивайся…
Тэмок хотел уже что-то сказать в ответ, но вдруг лишился дара речи. Через несколько мгновений ему стало казаться, что склонившаяся над ним Роза стала заметно выше и больше. Медленно, но верно она превращалась в великаншу. В определенный момент взгляд Тэмока скользнул по своему телу и он понял, что это не Роза увеличилась до гигантских размеров, а он сам уменьшается. И Тэмок не просто становился меньше – он медленно превращался в ребенка, затем в грудного младенца, и все меньше и меньше, пока не исчез полностью. Все это время Роза смотрела на него с бесконечной нежностью и тоской своих глаз, которые уже напоминали две изумрудные галактики…
Наступила кромешная тьма, но через несколько мгновений окружающая картина стала прояснятся. Тэмок лежал у себя в комнате на все том же старом потертом диване. Он не сразу понял, где находится и посмотрел в окно. За стеклом было не ясно какое сейчас время суток – сумерки с беззвездным небом могли быть и поздним вечером и ранним утром. Тэмок посмотрел на часы своего смарт-фона. Они показывали 22:30. И чем больше прояснялось в его голове, тем яснее приходило понимание, что встреча с Розой была всего лишь сном. Дразнящим, жестоким сном! Тэмок проспал больше суток. Благо, что была суббота, иначе получился бы страшный прогул на работе. Но это его меньше всего беспокоило в данный момент. Ребра разрывало от щемящей боли воспоминаний о погибшей возлюбленной: «Зачем ты мне приснилась?! Да, я просил Небеса об этом, но знал ли, как будет больно после?!» Тэмок ощущал в душе глубокий космический вакуум опустошенности, и чувствовал, что окружающая суровая действительность сейчас раздавит его снаружи. Он лихорадочно взял бутылку с остатками лайландского элитного самогона и залпом выпил обжигающую горло жидкость. Тэмок надеялся, что снова опьянеет и это поможет ему уснуть.
- Хочу снова увидеть тебя, любимая! Пожалуйста, приснись мне, вернись ко мне! Боже, умоляю, верни ее хотя бы в моих снах!!! – просил он.
Тэмок лежал с закрытыми глазами довольно долго, но сон упрямо не приходил. Организм будоражило нервной дрожью, а нестерпимая скорбь и душевная боль не отступали. Тэмок приподнялся и сел на диване. Он повернулся в сторону полки, на которой стояла дешевая иконка с изображением Божественной Троицы. Тэмок исподлобья посмотрел на нее и сказал нервным шепотом: «Почему Ты так жесток со мной, Господи? В чем я виноват? Зачем Ты издеваешься надо мной?!», - голос Тэмока из шепота все больше нарастал в крик, перерастая в истеричный вопль, - Почему Ты так жесток со мной?!! Я всего лишь хотел быть счастливым!!! Хотел любить и быть любимым и все для этого делал! А ты отнял у меня все!!! Ты отнял Розу и надежду на счастье!!! Для чего?! В чем смысл?! Скажи мне, В ЧЕМ СМЫСЛ?!!!
Тэмок закричал срывающимся голосом и в порыве безумной ярости швырнул в икону пустую бутылку из под самогона. Бутылка пролетела в нескольких сантиметрах от цели и ударилась о деревянную стенку полки. Но последующие события никак не укладывались в законы физики. Алкогольная склянка не разбилась и с глухим стуком упала на пол, оставив в деревянной полке вмятину. Тэмок, обезумев от гнева и отчаяния, не сразу понял, что произошло и подняв бутылку, снова со всего размаху швырнул ее в икону. И снова промахнулся. Он в гневе опять поднял склянку с пола и на этот раз швырнул ее в сервант, стоявший неподалеку. На этот раз вдребезги разбилась и бутылка и сервант с дорогой хрустальной посудой. Тэмок, обессилев от ярости, сел в старое, потертое кресло, тяжело дыша и стиснув зубы. Спустя несколько минут гнев постепенно стал отступать. Ему на смену приходило осознание того, какой чудовищный поступок Тэмок совершил только что. Чуть погодя, он осознал еще и какое настоящее светлое чудо сопровождало это происшествие! Ведь Тэмок дважды кидал стеклянную бутылку в икону, и дважды та не попадала в цель, и дважды НЕ РАЗБИЛАСЬ, оставив вмятину на твердом дереве! А попав в сервант, тут же разлетелась вдребезги! Тэмок кинулся на колени перед иконой и начал слезно молиться: «Господи, прости меня! Умоляю, прости!!! Я слеп, не ведаю, что делаю!!! Боже!!! Умоляю всей душой, прости!!! Богородица, Матушка, умоляю, прости меня! О, Заступница всех страждущих! Матушка, пожалуйста, попроси Господа простить меня! Усмири Его гнев! Каюсь всей душой!!!»
Тэмок очень долго так стоял на коленях, сложив руки в молитве и просил Бога о прощении за совершенное святотатство. Маленькая шишка во лбу юноши вдруг начала светиться густым бурым цветом. Тэмок скривив лицо, взялся руками за лоб и тихо взвыл от давящей боли. Позади стоял Дерек и смотрел на Тэмока с бесконечной грустью и состраданием за совершенный юношей грех. Через некоторое время, обессиленный от скорби и отчаяния, Тэмок лег на пол. Он засыпал, но сквозь наступающий сон слышался рокочущий низкий голос Дерека: «Когда мы пойдем дорогой смертной тени, не бойся зла, ибо я с тобой. Ты чувствуешь боль в середине лба? Так растет инфра-камень знанья. Через боль, через скорбь, через крах иллюзий. Ты вернешься к самому себе, познав до конца скорбь свою…»
Николай Карпушин©